Прохоровка как она есть

14.07.2019 07:00
Мединский
Владимир

Министр культуры РФ

 

Министр культуры РФ, доктор исторических наук Владимир Мединский — о попытках создать альтернативную реальность в истории Великой Отечественной войны
 
 
 

Всегда странно читать «альтернативные журналистские расследования» с их пафосом «наконец-то мы скажем вам настоящую ужасную правду». Особенно по военной истории. Нашумевшая заметка редактора исторического раздела уважаемой немецкой газеты Die Welt господина Келлерхоффа — как раз из таких.

Автор безапелляционно утверждает, что у Прохоровки «не было грандиозного танкового сражения». А если что-то такое и было, то советские войска были разгромлены. Поэтому памятник на Прохоровском поле, пишет нам журналист-историк, «должен быть немедленно снесен».

На самом деле Прохоровское сражение не нуждается в «альтернативных версиях». Да, какие-то частные конкретные сведения о нем дошли до нас с разночтениями и пробелами — но эти разночтения в пределах простительной статпогрешности, они остаются предметом дотошного детального изучения профессиональных историков. Однако общая картина предельно ясна.

Это сражение шло с 11 до 14 июля — несколько дней, на достаточно большом пространстве. Кульминация боев приходится именно на 12 июля.

Итак. Что это было и зачем? К 9 июля немецкие войска (4-я танковая армия и оперативная группа «Кемпф»), наступая на направлении Белгород–Курск, прорвали оборону Воронежского фронта на глубину 35 км. Для пресечения этого прорыва советское командование нанесло контрудар силами частей танковой армии генерал-лейтенанта Ротмистрова и армии генерал-лейтенанта Жадова. Встречное сражение и произошло на Прохоровском поле, где нашим танкам противостояли три танковых дивизии СС («Рейх», «Мертвая голова» и «Адольф Гитлер»).

Участники сражения. Соотношение танковых сил: порядка 400 с немецкой стороны и порядка 800 с советской. Точнее, единиц бронетехники – сюда же включены самоходки «Фердинанд» и СУ-76. В сумме — 1,2 тыс., именно поэтому Прохоровское сражение считается крупнейшей танковой битвой в истории.

По существу, это было классическое «количество против качества». В дивизиях СС уже были новейшие на тот момент образцы европейского танкостроения — тяжелый «Тигр» (с 88-миллиметровым орудием), средняя «Пантера» (75 мм), а также модернизированные «старые знакомые» средние Т-III (50 мм) и Т-IV (75 мм). Ударная сила наших войск — 501 средних Т-34-76, впридачу к ним 264 легких Т-70 (45 мм) и 35 тяжелых ленд-лизовских «Черчиллей» (57 мм).

Отсюда — вынужденная тактика: советские танковые части, используя преимущество в количестве и маневренности, стремились навязать ближний бой, поскольку дистанция поражения танковой 76-миллиметровой пушки Т-34 была не более 800 м, а у остальных и того меньше, тогда как 88-миллиметровые пушки «Тигров» и «Фердинандов» поражали наши танки с расстояния 1,5 тыс. м. На сближении наши танкисты несли большие потери. Но только так можно было победить и остановить врага.

Потери и итоги. В сражении советские войска потеряли 500 танков из 800 (60%). Немцы — 300 танков из 400 (75%). Наши потери — численно больше, но качественно (по уровню техники) – меньше, и что?

Кому что это дало? Советские войска выполнили поставленную перед ними тактическую задачу: остановили прорыв. Что, в свою очередь, и предопределило итог Курской битвы: вскоре противник начал отход на исходные позиции и началось наше контрнаступление на южном фасе Курской дуги.

При этом самоотверженность советских танкистов на Прохоровском поле имела и более глубокие последствия в значении Курской битвы как коренного перелома.

Потеря 300 самых лучших, дорогостоящих, отчасти «экспериментальных» танков, включая «Тигры» и «Пантеры», — это действительно была катастрофа для германских танковых сил. Гудериан, генерал-инспектор танковых войск вермахта, об этом писал обреченно: «Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за больших потерь в людях и технике на долгое время вышли из строя… и уже больше на Восточном фронте не было спокойных дней».

За Красной же армией стоял прочный тыл, промышленная и технологическая мощь СССР. Уже осенью в войска поступила новенькая модернизированная «тридцатьчетверка» с 85-миллиметровым орудием — она и стала легендарным символом Победы. И против нее у вермахта приема уже не было. А вдобавок еще ИСы пошли — вообще уже что-то инопланетное для 1940-х годов.

Это тот самый случай, когда 300 больше, чем 500.

Теперь о том, кому что сносить. Мы всегда с уважительным интересом присматриваемся к рекомендациям и опыту наших международных партнеров — и официальных лиц, и публицистов. Некоторые потом даже используем — примеров тому в нашей истории не счесть.

Но не в этот раз.

Мы, русские, по своему менталитету предпочитаем не ломать, а строить. Конкретно на Прохоровском поле построили и продолжаем развивать музейный комплекс «Третье ратное поле России». С учетом грандиозного значения этого сражения комплекс стал Музеем истории танкостроения — начиная аж с макетов Леонардо да Винчи. А сейчас там создаем продолжение экспозиции — о беспримерном подвиге инженеров и рабочих — тружеников тыла, о таланте советских конструкторов, об эффективности советской военной промышленности.

Это наша история. Нам есть чем гордиться. Нам есть на кого равняться.

…А что касается сноса памятников на Курской дуге, так всё, что действительно надо было снести, Красная армия и так уже снесла.

Снесла и панцерваффе тогда, в июле 1943-го, и весь германский вермахт, и весь преступный нацистский режим Германии в 1945-м.

Автор — министр культуры РФ

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Партнеры